Джери и Пальма
Собор воздвигнут златоглавый,
Как новоявленный Христос.
Дважды родившись величаво,
Ввысь крест из золота вознес.
Тут были детские качели,
Еще лет пять тому назад.
И маленькие карусели,
А между них скамеек ряд.
Здесь жили два щенка приблудных,
Днем запирались на засов.
Кормились от подачек людных
И выросли в незлобных псов.
А после, начиналась стройка
И установлен был забор,
А эта преданная двойка
Была отброшена за двор.
Куда подеться бедным тварям,
Снаружи холод, в церкви Бог.
Никто кусочка не подарит,
Когда ты брошен за порог.
И были новые собаки
Завезены на новострой.
Со старыми бросались в драку,
Показывая норов злой.
Чем провинились эти звери,
За что удел обидный сей?
Один из них зовется Джери,
Другая - Пальма без затей.
Так и живет по эту пору
Этот бесхитростный дуэт.
в двенадцать ровно дружным хором
Под службы звон поют вослед.
Пальма поет, а Джери лает,
Стараясь ритмы соблюдать.
А Бог с вершины наблюдает.
Не жизнь, а просто благодать.
Липы Солнце сквозь ветви, как в клипе,
Запах – куда нос ни сунь,
На Дерибасовской липы
Празднуют знойный июнь. Неповторимых оттенков
Липы в цвету аромат
Мозг прошибает как стенку
Быстролетящий снаряд. Приподнимает и косит
Сразу, с плеча, наповал.
Сказкой волшебной уносит
Запаха шелковый вал. Рифмами плохо владею,
Прозой я не обойдусь
И откровенно балдею
В дни эти просто "тащусь.” По современному типу,
Пиво, девицу, косяк,
Я променяю на липу,
Чтобы дышать просто так.
Поле Куликово (Одесса) Затихло поле Куликово,
Сидят лишь пары кое-где.
Я не за Дмитрия Донского,
Который дал отпор Орде Сказать хочу, а за Одессу
Одноименный наш майдан,
Куда спешит, как поп на мессу
Любой грошовый атаман. И всякий люд, кто недоволен
И кто доволен- тоже здесь.
Болтать о воле и неволе
Свою высказывая спесь. Стреляя пенною слюною
До ку-ка-ре, до хрипоты,
Готовя к яростному бою
Вооруженные посты. Здесь пан Каюров с бородою,
Витренко, Шуфрич, Боделан
Свой диалог вели с толпою,
Внедрив элементарный план. Мозги доверчивым заквасить
И за собою закрепить,
Сознанье пивом приукрасить.
В итоге, чтоб мошну набить. Жила здесь раньше старушонка
Под снегом и сырым дождем
И ни одна чинуш душонка
Не замечала под вождем Идей и пролетариата,
Под самым носом на виду
Ее убогую палатку
И вопиющую беду. Лишь Бог являя свою милость
Старушку в лучший мир прибрал,
Не находя уж больше силы
Смотреть на этот злобы вал. И молча наблюдает Ленин,
Какой же задал он беды
Для всех грядущих поколений
В Разливе сидя у воды.
| 
