День на' день

Не приходится без риска.

Здесь пауз нет разлуке и тоске,

Здесь все пути горбаты и не близки,

Здесь даже чайки плачут по английски,

А попугаи – на испанском языке.

     Нет, здесь всё совсем не так, как представлялось, думалось, ожидалось, надеялось. Всё даже не так, как рассказывалось другими, вступившими в этот солёный мир и вернувшимися, чтобы рассказать о нём. Здесь всё не так, как в каботажном плавании и, тем более, - в портофлоте. Здесь и брызги солонее на вкус, и пена шипящее, и ветер быстрее и круче, есть где разгуляться. Устойчивый пассат, который работает в наш правый борт уже вторую неделю, качает с борта на борт, не даёт сосредоточиться на работе и на коротких урывках сна. Дует и дует, проветривая мозги и выветривая из них остатки знаний по английскому языку. Ведь последний экзамен сдавал ещё в мореходке и попрактиковаться в нём довелось лишь будучи фарцовщиком в портофлоте.  В судовой канцелярии  ожидают четыре тома должностных инструкций и условий  контракта, всё на том же английском, с которыми нужно хотя бы ознакомиться в течение пяти дней и поставить личную подпись. А может расписаться и не мучиться?  Но кто знает, какие там могут оказаться новые и непредвиденные пункты у этой Компании, которая зарегистрирована под флагом Маршалловых островов.  В Сингапуре может случиться проверка моего заведования  береговыми службами, а у меня спасательные шлюпки в плачевном состоянии: проржавели и прогнили крышки ящиков, в которых хранится аварийное снабжение – всё промокло и отсырело от регулярных тропических ливней и нет никакой возможности всё это перебрать, высушить и подвергнуть учёту. И, если питьевую воду в промасленных консервных банках ещё можно предъявить проверяющему инспектору, - то упаковки галет и брикеты  питательной смеси разлазятся от первого прикосновения. Дед не даёт слесаря в помощь, чтобы отремонтировать крышки и мне остаётся только закрыть отверстия полиэтиленовой плёнкой и канцелярским клеем. Талрепы и глаголь - гаки закисли и заржавели так, что если проверяющий инспектор сыграет учебную тревогу, - то не будет никакой возможности их ослабить и отдать. Пробковые заглушки по диаметру меньше днищевых отверстий, и течи не избежать при спуске шлюпки на воду.  Двигатель шлюпки левого борта запускается только с факельным подогревом и хоть кувалдой по нему бей. А подгнившие пожарные рукава с деформированными соединительными гайками, которые может состыковать только боцман Григорич, благодаря своей недюжинной физической силе. И никому, ни до чего нет дела; мастер отмахивается, вечно занят, у чифа тоже проблем хватает с крышками трюмов, которые протекают, а ведь идём мы под загрузку злаковых культур. Во всех наставлениях, инструкциях и даже на надстройке пишут «Safety first” – мол безопасность прежде всего, но прежде всего, за аварийно – спасательное имущество и исправность его работы будут «распекать» именно меня – сэфти офисера.  Второй помощник, скотина, постоянно портит нервы тем, что измеряет расстояния на карте не измерителем, но циркулем с грифельным маркёром и у нас с ним,  при приёмо - сдаче вахты постоянно возникают разногласия  при подсчёте пройденного расстояния, дело доходит чуть ли не до драки при молчаливо - благосклонном реагировании мастера на наши размолвки, словно он ждёт, что мы подерёмся. Из последних нервных сил мне приходится сдерживаться, ведь второй, с некоторых пор стал любимчиком мастера и, к тому же, является обладателем какого-то там пояса по каратэ. А у меня лишний вес, отдышка и давление скачет вторую неделю. Сам виноват, ведь предрейсовую медкомиссию проходил за пятьдесят баксов по ускоренному методу. А тут ещё, на ходовой вахте эти узкоглазые  рыбаки- азиаты так и лезут под форштевень, - на развёртке арпы засветок, как грязи. У них видите ли примета, что чем ближе под носом большого судна он проскочит на своей деревяшке, - тем удачнее у него будет рыбный улов. А этот последний звонок домой из Шанхая, когда вместо жены мне ответил мужской голос. Господи, куда я попал…  

Мыслей порванных клок,

В горле жесткий комок,

сушит.

Сердце ноет, щемит

И печаль теребит 

душу.

Проходящий циклон

В беспорядочный сон 

клонит.

Пепелящий дурман,

Штормовой океан 

стонет.

Солнце плавно взойдет

И зальет небосвод 

светом.

Вновь в чужой я стране

И пройдет в стороне 

лето.

Словно в битве за приз

Чайки падают вниз 

с визгом.

Снасти ветром свистят,

Волны пеной шипят 

в брызгах.

Наяву кругозор,

Темно-синий простор 

в бликах.

И в жаре не спеша

Оплывает душа 

с криком.

Как по крыше картечь

Незнакомая речь

глушит

Задремавший эфир,

Мой задумчивый мир

руша.

Липкий пот, как слеза

Заливает глаза 

градом.

И тоскую любя

Тем, что нету тебя 

рядом.

Стоит веки сомкнуть

И откроется путь

Млечный.

И качает волна,

И уносит она 

в вечность.

С полусонных небес,

Потерявши свой вес,

Лишь надежды мои

Кружат.

В этой звездной тиши,

Согревая души 

стужу.